Пушкин, его творчество, личность в становлении, развитии якутской литературы, культуры сыграл большую роль.
Пушкина в Якутии узнали с давних времен, вероятно, еще с поселения в Якутии ссыльного декабриста А.А. Бестужева – Марлинского. Стихи, поэмы Пушкина органично вошли в жизнь северного люда. И сам Пушкин, по имеющимся печатным источникам и архивным данным, изучал жизнь Якутии, интересовался судьбой якутского народа. В последний год жизни даже начал писать работу о народах севера-востока Сибири и Камчатки. В библиотеке Пушкина обнаружено много книг с пометками великого поэта: работы ученого – историка и историографа Г. Миллера, «Поездка в Якутск» Н. Щукина, «Сибирские нравы. Ысыах», «Саатырь» А. Бестужева – Марлинского и др.
Дух свободолюбия, народность, гуманистические идеи, служения своему народу близки якутским писателям. Основоположники якутской литературы Алексей Елисеевич Кулаковский, Анемподист Иванович Софронов и Николай Денисович Неустроев были горячими поклонниками Пушкина.
Анемподист Софронов, по его собственному признанию, вступил в литературу, находясь под влиянием русских классиков: А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, Н.В.Гоголя, Н.А.Некрасова.
Другой основоположник якутской литературы П.А Ойунский переводил произведения Пушкина. В своем докладе «Значение 100-летнего юбилея со дня смерти Пушкина и наши задачи» подчеркнул: «Значение великих людей интернационально. А.С. Пушкин – гордость русского народа. Его гений от нас не отнимут никогда».
Произведения, творчество Пушкина оказали на Ойунского большое влияние. По примеру Пушкина он изучал, обрабатывал произведения устного народного творчества, стремился к народности, доступности языка своих произведений.
Отношение к Пушкину якутских писателей в 20 веке можно увидеть на примере жизни и творчества народного поэта Якутии Ивана Гоголева – Кындыла. С юных лет Пушкин стал его поэтическим кумиром, он со школьной скамьи зачитывался его произведениями. Научившись читать, с упоением прочел «Евгения Онегина», а после прочел наизусть перед удивленными одноклассниками, учителями. Он обладал удивительной памятью, все схватывал налету, и уже тогда писал стихи. В его вдохновенном даре, в восхищении природой, тем или иным событием, все становилось стихами, песнями в любви к родному краю, родным, близким людям.
В 18 лет юный поэт написал поэму, посвященную Пушкину «Встреча с Пушкиным». На протяжении всей жизни он не расставался с его стихами. Переводил его стихи, поэмы на якутский язык. На закрытом конкурсе переводов на якутский язык произведений Пушкина, проводимом С. Т. Руфовым, его перевод стихотворения Пушкина, посвященного Анне Керн, получил 1 место. Поэт признавался, «когда мне тяжело и грустно, беру книгу Пушкина, перечитываю его стихи, и тогда все проходит: грусть, усталость, и я снова сажусь, писать, творить».
Иннокентий Томский – академик Академии духовности РС (Я) вместе В. Сивцевым – народным поэтом Якутии успели при жизни составить большой том воспоминаний о И.М. Гоголева, где они называют его якутским Пушкиным. Так его называли и другие известные литераторы, ученые – исследователи.
Поэма «Солнечная гора» И. Гоголева — памятник в стихах поколению поэта написана онегинской строфой. Как отмечает видный исследователь, ученый — лингвист Е.С. Сидоров, первый якутский востоковед, поэт-переводчик: «Стиль Ивана Гоголева, можно сказать, якутский вариант пушкинского: такая же легкость, ясность, простота, в то же время непостижимая красота и глубина».
Предлагаем вашему вниманию его стихи из поэмы «Встреча с Пушкиным»:
Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
И зачем судьбою тайно
Ты на казнь осуждена…
Во след таланту светозарному
Пылала зависть чернотой
Неблаговидно, по-угарному
Боролась низость с высотой.
Душе открытой и доверчивой
Претила мрачная вражда,
Но все ж, бессильной злобой встречена
Была в ответ твоя звезда.
Открыто, люто ненавидели,
В звезду стреляли палачи!
Но время только ярче выделит
Средь черных дел ее лучи.
Рука Дантеса кем направлена?
Царем ли? Сворой холуев?
Но вот звезда ли в вечность вправлена
Иль в сердце чистое твое?
И по сей день еще случается,
Людьми с изъеденной душой
Как личный крах воспринимается
Талант чужой и дар чужой.
В трясине карьеризма,
истово,
Объединившись в кучу жаб,
Они обмазывают чистого
За то, что бог он, а не раб.
Вскарабкавшись на кочку грязную,
Все меряя на свой аршин,
Считают, что достигли разума
Святых, сияющих вершин.
И с этой кочки хором квакая,
Плевками желчными они
Достать пытаются до всякого,
Кто гордому орлу сродни.
Но всех плевков комочки злобные
На них же падают самих…
А что до них орлу свободному?
Что ветру вольному до них?
Так по сей день еще случается…
И правда горькая есть в том,
Что у людей таких, считается,
Недаром уши под хвостом.
У тех, кто с жадностью злословию
Внимает,
Сплетни – гимн их.
Кто похоть путает с любовью,
Нет чистой музыки для них!
У тех, кто дар хулит бесценный –
Талант,
стараясь в грязь втоптать
Слов чистых жемчуг драгоценный,
Впрямь уши под хвостом, видать.
И, совершивши преступление,
Перед народом, пред детьми,
Для будущего поколенья
Позором скажутся они.
Ведь в жизни правда есть такая,
Пусть через годы,
но всегда!
Восходит над землей, сверкая,
Таланта белая· звезда!
Литература:
Сиянье солнечной горы. Дьокуускай, 1999.
Подготовила А.И. Ленская – к.ф.н.
· (Белая – божественная у якутов)
