Воспоминания детей С.М. Аржакова:
«Помним, любим, гордимся»
Мы рано лишились отца. Его жизнь оборвалась в период сталинских репрессий в возрасте 43 лет, в самом расцвете творческой деятельности. Старшей сестре Кларе Степановне тогда было 14 лет, мне – Аиде Степановне – 11 лет, брату Галилею Степановичу – 8 лет, он учился в 1 классе. Поэтому в своих воспоминаниях я раскрою образ Степана Максимовича, как семьянина и отца.
Мы очень любили и уважали отца. В нашем доме царили согласие, повышенное внимание и заботливость к нам – детям и бабушке Клеопатре Николаевне – матери нашей мамы.
Степану Максимовичу не чужда была мужская работа по дому, забота о семье. Отец начинал свой день очень рано, засветло. Топил печь, ставил самовар. При свете керосиновой лампы за обеденным столом разбирал и читал газеты, корреспонденцию, писал, готовил материалы для работы. Он обычно говорил: «Я занимаюсь».
Я вставала с ним чуть свет. В мою обязанность входило следить, как прогорают угли в самоваре, как топят печи и сообщать ему. Я бесшумно стрелой бегала из кухни к отцу в кабинет, рассказывала, как идут дела. Я очень любила это короткое время раннего утра, когда мы были с ним вдвоем.
В выходные дни отец пилил и колол дрова, вносил лед, чистил от снега крыльцо и расчищал дорожки. В этом он был для нас примером.
У каждого из нас были обязанности по дому. Каждый убирал за собой кровать. Мы с братом мыли после чая посуду, убирали по местам игрушки. Сестра, как старшая, помогала матери при уборке квартиры. Отец считал, что уход за животными необходим для воспитания детей. В нашем доме всегда кроме кошки и собаки, бывали и другие животные – то кролики, то поросенок, одно лето – лошадь. Летом на даче мы следил, чтобы коршун не унес цыплят, собирали траву для кроликов. В непогоду на даче топили камелек, и вся семья собиралась к огоньку. Отец рассказывал нам про родной Вилюйск, о красивой природе родного края, реке Вилюй, богатой рыбой. Вспоминал, что их семья жила в юрте, где вместе с ними, за перегородкой из жердей, зимовала корова теленком.
При пламени дров камелька он готовил уроки. И говорил, что нам теперь, при электричестве, учить уроки значительно легче. Учился он хорошо – об этом нам рассказывала Дора Самуиловна Жиркова, и что его мать очень гордилась этим. Очень уважительно отец рассказывал о своем любимом учителе П.Х.Староватове, который, приезжая в Якутск, обычно останавливался у нас, и отец его почтительно принимал.
Мы учились хорошо и отлично. Нам никогда не напоминали, что надо готовить уроки.
Отец любил книги, много читал. Энциклопедией нам разрешалось пользоваться. По ней знакомились с миром животных, растений и этнографией народов мира. Лучшим подарком для нас были книги. Это отец рано дал нам в руки сказки Пушкина, стихи Лермонтова.
Мы полюбили Марка Твена, Жюль Верна, Маршака, Чуковского. Приключения Жюль Верна о капитане Немо мы с братом проигрывали. По вечерам у нас в семье практиковалось чтение вслух. Читали по очереди — мама, бабушка, Клара.
Отец держал нас в курсе событий нашей страны и мира: борьбе в Испании; стахановском движении; перелетах Чкалова и легендарных летчиц Гризодубовой, Расковой и Осипенко; покорении Северного полюса экспедицией Папанина; спасении челюскинцев и других событиях. Одобрял наши занятия делать альбомы об этих событиях из вырезок газет и журналов.
У нас дома выпускалась стенная газета, называлась она «Наша газета». Я рисовала и художественно ее оформляла. В ней, кроме праздничных дат, отражались наши успехи и неудачи.
Отец никогда не повышал на нас голоса. Делал замечания спокойно и, тем более, никогда не наказывал физически.
Степан Максимович прививал нам любовь ко всему национальному – это выражалось в том, что дома мы ходили в торбасах, пользовались туесочками, играли якутскими деревянными игрушками – «коровами», их было у нас целые стада. Теперь эти самодельные игрушки можно увидеть в краеведческом музее.
Высоко ценя талант П.А.Ойунского, водил нас на первое представление «Красного шамана», пояснял его содержание.
Из рассказов отца мы знали об опытной стации в Покровске, которой он очень гордился. Вместе с ним бывали в племенном хозяйстве, посещали сельхозвыставку ЯАССР – организованную на территории краеведческого музея, причем он подчеркивал, что все выращено в условиях вечной мерзлоты. С нами вслух мечтал, какие хлеба, какие стада,
какие машины и техника и даже сады будут на Крайнем Севере. Радовался открытию первого Дворца пионеров в городе Якутске, и что в будущем будет лучше и краше.
Отец поощрял нашу дружбу с детьми. У каждого из нас были свои друзья по возрасту. Поэтому у нас всегда было в доме много детворы.
Особенно запомнились импровизированные представления кино-теней и театр кукол.
Внизу двери укреплялась простыня, над ней мы с братом Галилеем своими игрушками изображали выдуманные действия, потом друзья-зрители становились артистами, мы аплодировали им, а все заканчивалось чаепитием, приготовленным бабушкой.
При своей чрезвычайной занятости Степан Максимович находил время покатать нас на санках, сходить на конные скачки, когда мы были в Москве, возил в Большой театр, Планетарий, Третьяковскую картинную галерею, зоопарк, цирк.
Отец серьезно относился к нашим детским запросам. Если что-либо обещал нам, детям, то всегда выполнял, держал свое слово. Это тоже воспитывало в нас обязательность.
Мы никогда не видели отца пьяным, даже выпившим. Никогда Степан Максимович не показывал себя большим начальником. В общении был скромен, сдержан.
Когда у нас в доме бывали друзья и знакомые родителей, мы чувствовали — каким авторитетом и уважением пользуется наш отец.
Степан Максимович был красивым мужчиной с черными вьющимися волосами, приветливыми серыми глазами. В его внешности чувствовалась представительность, уравновешенность, обаяние.
Уже сейчас в зрелом возрасте, оценивая во всем отношение моего отца к нам, своим детям – прослеживается его педагогическое целеустремленное воспитание в нас разносторонних положительных качеств, которые могли и, конечно, пригодились нам в дальнейшей жизни.
У нас было поистине счастливее детство. И тем контрастнее, безрадостнее и тяжелее оно стало после репрессии нашего дорогого отца.
В 1938 году Степана Максимовича сняли с поста Председателя Совнаркома, исключили из партии. 5 февраля 1939 года его арестовали…
Я хорошо запомнила эту горестную дату, так как в этот день из-за болезни бабушки не пошла в школу. Отец пришел на обед в сопровождении двух или трех человек и сразу сообщил, что он арестован. Вызвали с работы маму. Начался обыск. Ночью, прощаясь, отец обратился к нам со словами, что это – недоразумение, что он скоро вернется и что бы о нем плохо не говорили – мы знали, что он ни в чем не виновен, честный человек; чтобы мы жили дружно, берегли друг друга и помнили о нем.
Больше своего отца мы никогда не видели, писем не получали. Наша мама, Варвара Ивановна, сохранила верность своему мужу. Мужественно преодолевая личное горе, материальные и моральные трудности, оставшись с тремя детьми и престарелой матерью,
она приложила много сил, энергии и здоровья, чтобы вырастить нас троих, помогла нам получить высшее образование.
Отец во всем оставался и остается для нас примером. Мама, бабушка, жены соратников
Степана Максимовича и знакомые рассказывали нам о нем, и у нас возник более цельный образ отца – государственного деятеля, активного организатора автономии Республики Саха (Якутия).
В 1956 году наша семья получила документ, который уведомлял о том, что Степан Максимович Аржаков посмертно полностью реабилитирован и восстановлен во всех правах. Приговор в отношении его отменен, а дело прекращено из-за отсутствия состава преступления.
Наша семья была рада восстановлению чести и достоинства нашего дорогого отца и, одновременно, это сообщение принесло горе безвинной утраты, как только в 1956 году для нас умер отец. Все эти долгие годы мы верили в него и ждали возвращения домой.
Позже из документов архива и публикаций мы узнали, что Степан Максимович Аржаков был репрессирован по ложному обвинению в контрреволюционной деятельности, в 1942 году был расстрелян в одном из лагерей Чукотки.
Недолгую жизнь Степан Максимович посвятил преобразованию экономики, транспорта, сельского хозяйства в условиях Крайнего Севера, использования богатых природных ресурсов на благо родной Якутии, счастливой жизни ее народа.
Нам – семье не известно место, где покоится прах нашего отца. На могиле матери наша семья установила памятник совместно для Варвары Ивановны и Степана Максимовича Аржакова с эпитафией «Помним, любим, гордимся».
А.С. Аржакова, отличник здравоохранения
