You are currently viewing 13 февраля – День родного языка

13 февраля – День родного языка

Дорогие жители Якутии!

Поздравляем Вас с Днем родного языка!

В этот День, связанный с именем первого ученого-лингвиста, просветителя и демократа, реформатора и основоположника национальной письменности, составителя и издателя первых якутских учебников Семена Андреевича Новгородова – представляем его  краткое жизнеописание, написанное им самим.

Краткое жизнеописание лингвиста – ориенталиста С.А.Новгородова

  Родился я 13/1 февраля 1892 года в семье рядового якута 2 Хатылинского наслега  Батурусского улуса Якутского округа Якутской области – Андрея Александровича Навгородова. Во времена отрочества моего отца наслеги названного улуса были обложены своеобразной натуральной повинностью – содержать уголовных ссыльных, среди которых были и малограмотные люди. Часть из этих ссыльных от скуки занимались обучением якутских детей русской грамоте, применяя такие строгие и грубые наказания, как розги.

Таким путем и мой отец научился читать, не понимая смысла текста, и малограмотно писать  по-русски. Зато он не уступал любому пономарю в скорости при чтении церковнославянских книг.

  В конце 1898 года он решил поделиться со мной своими знаниями. Наши занятия в ту зиму продолжались около 2 месяцев. Затем наступает перерыв в моем образовании до весны 1902 года.  Якут нашего наслега Андрей Винокуров, окончивший Чурапчинскую одноклассную школу, выехал на жительство с р.Амги на р.Таатту и образовал группу из 10 учеников, взимая весьма низкую плату. У него я выучился 4 действиям арифметики и умению переводить с русского языка на якутский небольшие отрывки.

 В 1903 году приехал в Чурапчу из Колымского округа отбывший так ссылку И.Т.Цыценко. Не имея средств для возвращения на свою Украину, он открыл в конце мая частную школу. 

По сравнению с Винокуровым, он ценил свой труд довольно высоко: за содержание в своем интернате и обучение в течение 1 месяца он брал с ученика по 6 рублей. Несмотря на это, мой отец, сам не получивший законченного образования вследствие отсутствия в его время хороших учителей, отдал меня в школу Цыценко.

  Иван Трофимович не знал ни слова по-якутски, большинство из нас не знало ни слова по-русски. И вот, учитель водит нас по двору и, показывая на тот или другой предмет, дает его русское название. Мы повторяем за ним. От конкретных понятий, учитель переходит к абстрактным тем же наглядным способом. В результате двухгодичных занятий с Цыценко, я оказался хорошо подготовленным в 1 класс Якутского реального училища. Так как я получил предварительно основательные сведения по многим предметам курса первых трех классов среднего учебного заведения, то учиться мне в реальном училище было крайне легко.

Я много читал и все время шел первым учеником вплоть до 6 класса…

  Не имея средств для продолжения своего образования по окончании реального училища, я поступил в 1912 году на работу учителя, выписав предварительно пособия по изучению латинского языка.  За зиму прошел латынь и сберег 140 рублей. Дорога до Питера отняла у меня 130 рублей. С 10 рублями в кармане оказался студентом арабско-персидско-турецко-татарского разряда факультета восточных языков Петербургского университета. Поддержка добрых людей, отчасти родителей и учителей, дала мне возможность удачно закончить академический курс.

  Выяснив программу преподавания на разных разрядах факультета и заметив, что предметы, наиболее интересующие меня, читаются на монголо-маньчжуро-татарском разряде, я перешел туда в 1915/16 академическом году сразу на 2 курс. В то же время я начал заниматься по всем турецким наречиям.

  Лето 1915 года я провел в имении одной помещицы

Стерлитамакского уезда Уфимской губернии и репетировал ее сына. Работники у той помещицы были из тептярей соседней деревни Базиково. За время пребывания у тептярей

я записал на карточках несколько сот слов и около десятка песен-частушек. По семейным обстоятельствам, мне пришлось остаться на зиму 1916-1917 г. в Якутской области, куда я приехал на летние каникулы.

  Революция 1917 года застала меня в Якутске. В марте собрался «первый свободный съезд крестьян якутов» области. От комиссии по народному образованию я докладывал на пленуме о необходимости перейти с академической транскрипции на международную фонетическую при издании букваря, составленного В.М.Ионовым, разрешившего по телеграфу распоряжаться его рукописью, как своею собственностью. Съезд принял все мои тезисы и отпустил необходимые средства на издание. Посему мне пришлось жить безвыездно в Якутске в течение всего лета и читать корректуру букваря.

  Вызванный по телефону в Хатылинцы, я не застал своего отца в живых; принял участие только на его похоронах.

Выпустив букварь в количестве 4000 экземплярах, утром 4 сентября вечером того же дня, я сел на пароход и уехал на родину с гидрографической экспедицией по изучению реки Лены в качестве кандидата в переводчики. Но гражданские фронты не позволили экспедиции добраться до места назначения, и она получила в г.Иркутске предложение обследовать устье р.Енисея. Я же, не имея средств добраться до своей далекой Якутии, поступил на службу к бурятам Эхирит-Булагатского аймака Иркутской губернии, имея целью практику в одном из живых наречий монгольского корня.

  За 4 месяца пребывания у бурят, я, при общемонгольской подготовке, овладел бурятским наречием настолько, что выступал на собраниях без переводчиков, а также записывал на карточки по международной транскрипции  несколько сот слов и 1 легенду. Дальнейшим успехам моим в этом направлении помешал приказ генерала Волкова, командовавшего тогда войсками Иркутского военного округа, о моем аресте и, кажется, высылке меня в  Туруханский край (приказ был вызван моим выступлением на народном собрании бурят Ордынского хошуна 16 декабря 1918 года с разъяснением о сущности военного режима колчаковщины). Я принужден был уйти на нелегальное положение и добывать средства к существованию в иркутских газетах.

  Весной 1919 года, когда собиралась экспедиция по вымирающему племени карагассов,  я был легализован по представлению Иркутского гос. университета в качестве члена экспедиции по ее лингвистической секции. К сожалению, экспедиция не состоялась по причине беспрерывных боев в Нижнеудинских уезде Иркутской губернии.

Я поступил тогда в Иркутское отделение Якутского областного союза кооперативов «Холбос» организатором транспорта его грузов. По завершении летней кампании на последнем почтовом пароходе наконец-то я вернулся в Якутск. Мое путешествие из Петрограда до Якутии в этот раз продолжалось с 4 июля 1918 года по 30 сентября 1919 года.

Сейчас же по приезде своем я принял участие в работах Якутского областного культурно-просветительного общества «Саха аймах» сначала в качестве его председателя, потом в качестве его руководителя переводческой секции и заведующего курсами якутской грамоты, делал доклады на очередных «пятницах» общества.

В феврале 1920 года по телеграфному предложению уполномоченного Сибревкома по советскому управлению Якутской губернии тов.М.К.Аммосова я образовал особую комиссию по составлению учебников на якутском языке.

Заведуя лингвистической секцией п/отдела, я замещал и заведующего п/отделом. После окончательного запрета врачей продолжать занятия на его место был назначен я.

По открытии в Якутске трехгодичных  педагогических курсов, читал на них лекции о якутском языке.

3 декабря 1020 года по телеграмме Сибнаробраза я выехал санным путем в Читу для заказа и наблюдения за исполнением якутского шрифта. Прибыв в Иркутск 9 января 1921 гола я получил встречную телеграмму Сибнаца, вызывающую меня в распоряжение города Омска.

Прибыв туда 26 января, я был снабжен соответствующим мандатом в Наркомнац, но по независящим от меня обстоятельствам я приехал в Москву лишь 18 марта; выяснилось, что здесь словолитни не существует. Посему 26 марта мне был вручен Наркомнацем мандат, командирующий меня в «Петроград для заказа и наблюдения за исполнением якутского шрифта, клише, букваря, учебника и разрезной азбуки»…

  По приглашению Российской Академии наук  я стал с мая 1921 года сотрудничать с Э.К.Пекарским над продолжением работы со словарем якутского языка.

 Что касается моих трудов и статей… считаю нужным сообщить следующее:

Я занимался  записыванием якутского фольклора еще с ученической скамьи. Будучи сотрудником – репортером первого (пока и последнего) печатного журнала на якутском языке «Саха саната» —  «Якутский голос», издававшегося с 1 сентября 1912 года по 1 марта 1913 года я поместил в беллетристском отделе журнала 4 песни, записанных со слов трех певцов.

 Летом 1914 года я был командирован  Русским комитетом для изучения Средней и Восточной Азии по собиранию якутского фольклорного материала. По возвращению в Петроград, я представил в тексте, в переводе и с примечаниями, 2 образца якутского фольклора:

  1. Вариант призвания Духа – хозяина черного леса и 2)  Вариант песни об осени. Первый вариант напечатан в 3-м томе «Сборник Музея антропологии и этнографии» в виде приложения к ст. В.М.Ионова «дух хозяин леса у якутов». Летом того же года я записал стихами одну большую былину. Ввиду отсутствия перевода она не пущена в печать.

    Сообщения якутских мастеров олонхо и одного охотника, записанные мною тогда же опубликованы в 1914 году:

См.№1 журнала «Сайын» — «Лето», №2 «Таатта ырыата» — «Песнь про речку Таатту», № 6 или №2 за 1913 год. – «Сут ырыата» — «Песня о голоде», или № 3  за 1913 год «Хонон турарбыт» — «Песня на тему: день да ночь  — и сутки прочь».

 Летом 1916 года я был командирован факультетом восточных языков Петроградского университета для усовершенствования и наблюдения в области родного мне якутского языка. В результате моих полуторагодичных наблюдений появилась статья «К вопросу о говорах  в якутском языке», представленная мною на факультет в конце 1917 года через проф. А.Н.Самойловича. Черновик рукописи хранится в Якутской области.

  В начале 1919 года мне пришлось полемизировать с проф. Иркутского гос.университета

В.И.Огородниковым по вопросам якутоведения и якутологии.  Упомяну здесь свою 2 статью «Якутология. – О месте, занимаемым якутским языком среди родственных наречий», помещенную в иркутской газете «Мысль» (№3 за 1919 год).

В марте 1921 года я поместил в «Жизни национальностей» (№9) статью о применении международной транскрипции к языкам народностей, не имеющих письменностей или ищущих лучшей. Как в хрестоматийной части букваря, так и в 1 хрестоматии на якутском языке будут напечатаны среди статей других авторов и мои (оригинальные рассказы, переводы, деловые статьи, фольклорные записи и статьи по истории и географии).

Научный сотрудник Российской Академии наук, действительный член  Иркутского и Якутского отделов Русского географического общества и Иркутской губернской архивной комиссии, специалист-консультант Якутского представительства при Наркомнаце.

Семен Новгородов

1922, 31/1

(Приводится с небольшими сокращениями)

Архив ЯФ СО АН СССР. Ф.4, оп.9,ед.хр.97, л.1-2, рукопись.

Литература:

С.А.Новгородов. Первые шаги якутской письменности. Изд-во «Наука», 1978.

Loading